 | Три сказки о Курте (Kurt Series)
Автор: Эрленд Лу
Перевод: Ольга Дробот
Иллюстрации: Ким Юртхёй
Издательство: Азбука-классика
Тираж: 5 000
Возрастные ограничения: средний школьный возраст |
Итак, Норвегия. Для современных свинят придётся пояснить, что это такая страна, рядом со Швецией, где живёт наша любимая тётушка Пернилла. Книжка, в первую очередь, нацелена на мозги норвежских свинят. Во вторую – на подрастающее поколение освобождённой от тоталитаризма Украины (на эту мысль навёл характерный оселедець и усы главного героя). В третью – на остальных мини-европейцев. До России, судя по всему, добралась в виде гуманитарной идеологической помощи: так, заронить в несколько неокрепших мозгов гнилые зёрна – и нормально.
Все диалоги в книжке написаны почему-то без тире. И даже без кавычек. Либо специальный уникальный авторский «стайл», либо у похмельной тётки-редактора под кнопкой «минус» засох таракан.
 | Предисловие автора (Эрленда Лу):
…Потом я написал эту книгу, и то, что ты читаешь ее, означает одно из двух: или ты нарушил норвежский закон о ксерокопировании, и тогда тебе надо бегом бежать в ближайшее отделение милиции и оформлять явку с повинной, или ты держишь в руках отпечатанную в типографии книгу, и тогда всё в ажуре. |
Итак, главный герой:
Знакомьтесь: это Курт. Вот уже очень много лет, чуть не с пеленок, Курт водит автопогрузчик, по-норвежски говоря, – трак. Нет, сперва, конечно, Курт, как положено всем детям, ходил в школу. Это дело оказалось не по нему, и Курт вечно был не в духе. Но едва его выпустили из школы, он завел себе трак, стал водителем, и жизнь наладилась.
К слову, все рассказы про Курта начинаются одинаково (страницы две-три одного и того же текста). Тем самым автор избавил юных читателей от необходимости заморачивать себя соблюдением такой хрени, как хронологическая последовательность.
Курт обводит взглядом пристань. Она, можно сказать, пустая. И Курту приятно, что можно сказать, что она пустая.
И пристани приятно, что Курту приятно, что можно сказать, что она пустая… Вот так иногда автор впадает в ступор и может жечь глаголом на протяжении десятка абзацев. Под эти успокаивающие мантры, наверное, хорошо прожёвывать чипсы со вкусом картофеля. В остальных случаях – хочется незамедлительно бросить книжку в костёр. Желательно, вместе с автором.
Тогда все принимаются здороваться с негром. Джимми, что весьма удачно, знает немного норвежский и рассказывает, что наткнулся на Бада, когда тот писал на машину. Бад, ну ты же знаешь, нельзя писать на машины, тут же отзывается Анна-Лиза.
Мочеиспускание – обязательный элемент любой современной детской книжки. Тинэйджер – существо злопамятное. Не найдет про «ссаку» – запомнит имя автора, напишет его на стене подъезда в комбинации с нехорошим словом и в следующий раз точно уже не купит.
Он практически всегда сидит в своей комнате на стуле и наливается сладкой шипучкой. Ну и писает потом, конечно. Они все вместе не писают столько, сколько один маленький Курт. Предположительно он является чемпионом Норвегии по отливанию, но, с другой стороны, это трудно сказать наверняка…
С автором Эрлендом Лу у свинят связаны исключительно позитивные эмоции. Метит какой-нибудь «кул мэн» угол своей школы и, пока «кул» струя разбрызгивается на «кул» кеды, карапуз вспоминает дяденьку Эрленда, а подкаченные силиконом губы шепчут: «Кул, бля!». |  |
Сожалею, продолжает он, взглянув на часы, но времени на разговоры с дураками из полиции у меня сейчас нет. Называть полицейских дураками противозаконно, говорит полицейский. С вас штраф пятьсот крон. Всего-то! говорит Курт, и ещё раз обзывает его дураком из полиции, а также идиотом.
Современный подросток – жалкое чмо, если он уважает закон и его представителей. Дядя Эрленд, изображая копов тупыми скотами, достойными непременного оскорбления, сближается с пылкими юношами ещё сильнее.
Сюжетный поворот рассказа привёл к тому, что какой-то матрос нашёл высоко в горах (хуй знает, каким девятым валом его туда занесло) алмаз и отдал его Курту, главному герою. Тот сдал камушек барыгам, адски обогатился и позволил себе быть не таким, как все. Общество мудака немедленно покарало, вернуло в строй и вправило мозги. Рассказ заканчивается отличной итоговой моралью:
Разве можно было представить, что я сделаюсь таким ужасно противным? И они все вместе усаживаются перед телевизором и смотрят какую-то скучную ерунду, заедая ее чипсами и запивая газировкой. Постепенно им надоедает смотреть, и они уходят спать.
Размеренная жизнь телезрителя-потребителя – что может быть прекраснее для рядового быдла? А жить полноценно – удел избранных и богоподобных телевещателей и товаропроизводителей.
Все норвежское почти непременно оказывается лучше всего ненорвежского, говорит Коре. Например: норвежский печеночный паштет неизменно лучше датского и шведского, и чем дальше от Норвегии, тем паштет хуже. В результате в Китае паштет имеет вкус какашки, слышал я.
Подростковый кул-рейтинг книги растёт от абзаца к абзацу. Знал бы Николай Носов, к чему надо стремиться, наполнил бы говном свой Солнечный город по самые крыши крутящихся многоэтажек. |  |
А что если я прокрадусь к ним и пописаю на их сосиски? Тогда небось корабли вернутся к нам? Что за несуразное предложение! Ты еще глупее, чем я думал, отвечает Гуннар. А если покакать?
Можно себе представить, как брызнут слюни восторга изо рта прочитавшего эти строчки подростка! Потащится, а потом ещё и в школе друзьям расскажет. Кал – это кул! Кал – путь к творческому успеху.
А между тем, повествование достигает своей кульминации: в норвежский порт попадает контейнер, под завязку набитый нелегальными иммигрантами. Начинается интенсивное обучение основам толерантности.
А у меня на работе один товарищ говорит, что не верит, будто все эти пришлые так уж мучились дома. Он говорит, что некоторым просто наскучило у себя там, захотелось полакомиться нашим паштетом и, если выйдет, отнять у нас работу. Кто именно так говорит? спрашивает Анна-Лиза непривычно сурово.
Курт выступает в роли заблуждающегося норвежского скинхеда, который недолюбливает прекрасных чужеземцев и относится к ним с подозрением. Анна-Лиза, жена говнюка, наоборот – правильно разобралась в постулатах демократии и методично расставляет все по местам (в том числе, и раскатившиеся шарики в мозгах норвежских детишек).
Коре не нормальный, говорит Анна-Лиза. А для Норвегии очень хорошо, что в нее переселяются иностранцы, потому что от них мы получаем новые блюда, танцы, музыку, новые идеи и много чего потрясающе интересного.
Без шаурмы и лезгинки норвежцы попросту вымирали, как нация. Слава Аллаху, вовремя спохватились. |  |
Это, конечно, не больно удачно, что ты, Бад, остался без места, но я совершенно уверена, что мальчику из Африки оно нужнее, чем тебе. И представь себе, как интересно будет ребятам, когда в садике появится африканец. Он угостит их вкусными африканскими блюдами и познакомит с африканской музыкой.
И вообще, ленивые норвежцы могут сидеть со своими выродками и дома. А приезжим совершенно некогда: ведь они с утра до вечера продают на улицах экзотические растения и приобщают несовершеннолетних норвежек (которые без паранджи) к своим национальным традициям.
Мой имя Рашид, как ваш имя? говорит он. Ты извиняй, мы не ходили туалет много месяцев, говорит Рашид и что-то кричит в контейнер. Оттуда немедленно выбегает толпа людей. Они появляются из всех щелей. У некоторых темные только волосы, у других и кожа тоже. И всем нужно хорошенько пописать. Они отбегают к краю пристани или за контейнер и писают, что есть мочи.
Во время уроков терпимости следует подогревать интерес подростка-читателя струями горячей мочи. Иначе заскучает и перекинется на комикс про Человека-Селёдку. |  |
Папа, я, кажется, влюбился. Я встретил в контейнере такую девочку! Мы хотим пожениться. Это Фатима, представляет Бад. Моя невеста.
Бад несовершеннолетний. Фатима – тоже. Но какая разница? Первичнее всего – свобода и уважение чужих обычаев.
Мы хотим остаться в этой стране, говорит Рашид. Мы долго мечтали попасть в Норвегию. Мы слышали, что это красивая страна, населенная хорошими и душевными людьми.
Здравствуйте все, говорит Анна-Лиза. Мне нравятся такие люди, как вы, то есть приехавшие из других стран. Мы, норвежцы, холодные и загадочные, а вы горячие и потрясающе интересные. Кроме этого я привезла еду, одежду и стиральную машину. Рашид подходит к Анне-Лизе и целует ее. Он целует ее так долго, что Анна-Лиза начинает краснеть, а по виду Курта легко заподозрить, что ему это не по душе. Хмуростью разит от трака за несколько метров.
Добро пожаловать в Норвегию, говорит Анна-Лиза. Я хочу воспользоваться случаем и извиниться за своего мужа. У него засор в мозгах.
Следует отметить, добрый Рашид не режет проклятую собаку Курта ножом. Это ещё раз доказывает, что нелегальные иммигранты – очень полезная для Норвегии субстанция.
В Норвегии хватит места на всех. Здесь ведь мало кто живет. А нас всего двенадцать, говорит Рашид.
Каждый из 12 пригласит ещё 12 своих родственников и т.д. В результате формула «мало кто живёт» утратит всякий смысл.
Тебе одолжили куртку. Почему ты не надеваешь ее? Я не люблю куртки серого цвета, это скучно, говорит Рашид. Но все нормально. Переживу. Где была моя голова? говорит Анна-Лиза. Ты не можешь быстренько смотаться домой, обращается она уже к Курту, и привезти свитеров поярче. У тебя есть красный. Ты его почти не носишь.
Рашид молодец. Не унижается перед белой сволочью только лишь за то, что они его обогрели, одели и накормили. Неверных следует ставить на место, пока они ещё тёпленькие. |  |
Далее Анна-Лиза приступает к легализации контейнерных выкидышей. Она оформляет специальные анкеты-прошения с целью получения вида на жительство. Приходится регистрировать даже воздушный шарик Фатимы:
Только что же писать? То же самое, что писала остальным, говорит Бад. Что он подвергался на родине преследованиям и гонениям, и у него не было иного выхода, кроме как бежать? Фатима кивает. И что если его вышлют, то на родине его ждёт тюрьма, добавляет Бад.
Видимо, шарик там у себя тоже, как и все, герыч толкал.
Мокка поет о том, как она скучает по дому, говорит Рашид. О горах, откуда она родом, о своей дочке и о том, как ей трудно в чужой и холодной стране.
Назревает конфликт, связанный с притеснением малых народов. Своим блядским холодом эти гондоны просто вынуждают их всех пустить под нож, как баранов.
Рашид, я думаю, тебе лучше поехать с нами и переночевать в доме, в тепле, говорит Анна-Лиза. С удовольствием, отвечает Рашид. Я уже много месяцев не спал в нормальной кровати. Вот именно, говорит Анна-Лиза, полнейшая безответственность заставлять тебя, с таким чудовищным кашлем, ночевать в холодном контейнере.
Националистический супруг Анны-Лизы проявляет свою нетолерантную сущность:
По мне, этот Рашид интересен примерно так же, как тухлая сосиска, говорит Курт. Рашид срывается с места, и в следующую секунду они уже катаются, сцепившись, по полу, дергают друг друга за волосы и кусаются. Курт, знаешь что, говорит Анна-Лиза. Это невиданно! Всякому издевательству над гостями дома есть предел. Правда, давай-ка ты лучше уматывай отсюда побыстрее.
Закономерная участь всякого фашиста. Ещё раз отметим – Рашид снова не брал в руки нож!
Всем привет, говорит Анна-Лиза. И от Рашида тоже. Он так переел, бедняга, что заснул на диване. Но у меня для вас потрясающие новости. Пришел ответ на вашу просьбу оставить вас жить в Норвегии. Здесь каждому отдельное письмо.
Но по всем законам жанра следует ввести в повествование жёсткий облом, чтобы усилить страдания хороших людей. Проклятые власти, попавшие под влияние профашистских молодчиков в правительстве, ответили безжалостным отказом:
Дорогая Фатима, Норвегия очень красивая страна, жить в которой суждено не каждому. Весь народ, который нам нужен, у нас уже есть, и мы предпочитаем работать для того, чтобы уроженцы Норвегии имели бы больше денег, машин и яхт, а не выбрасывать деньги попусту на таких, как ты. Другими словами, и мечтать забудь остаться здесь. Ты нам не нужна, к тому же у тебя и внешность странная, на наш вкус. Счастливого пути. Приветик, Государство.
Разрешили остаться только шарику (с условием, что вместо опасного герыча он будет торговать полезной марихуаной). |  |
Но всё, конечно же, разрешится. Курт, заебавшийся ночевать в контейнере, признает свою ошибку и подружится с добрым Рашидом. Бад с Фатимой отпразднуют детскую свадьбу. Иммигранты случайно спасут короля Норвегии. За это им сразу всё разрешат. Прекрасных нелегалов с готовностью жаждут принять в свои объятия Канада, Япония и Финляндия.
Хуюшки, нам, норвежцам, они самим нужны.
|
.
