Бложики

Все спокойно.

Лю Джункай очень устал. Он отдыхал, посреди снежной пустыни, оперевшись на воткнутую в снег палку. В черном небе ползли черные тучи, правда, туч не было видно, но Джункай знал, что они там. Дул  слабый ветерок, но и он продирал до костей.

Лю Джункай боролся с соблазном лечь и заснуть. Он прекрасно понимал, что если поддаться желанию, то вряд ли он тогда проснется. Вновь и вновь он ругал себя за такую оплошность. Не взять лыжи! Это все равно, что выйти наружу без меховых унт.

 Он вспомнил о них, когда проделал несущественный путь от дома  Хромого Ляо, но поленился возвращаться, а теперь, когда,  ноги в меховых унтах, стали коченеть, возвращаться было уже поздно. Лю напряг зрение, всматриваясь во тьму. Судя по приметам, он проделал уже половину пути.

А все из-за чего? Из-за этого аппарата, который собрал недавно Хромой. Но больно хороший спирт выходил из него. Лю снял варежку и не расстегивая шинели просунул руку между застежками в теплое нутро, ощупывая пластмассовую бутылку. Он поймал ее за горлышко и вытащил на мороз. Хромой сказал, что если разбавлять его водой, то хватит на долго, но Лю не думал сейчас об экономии, ему срочно нужно было согреться.

Он сделал глоток и поперхнулся.  Содержимое оказалось гораздо крепче, чем то, что он пил у Ляо. Дыхание Лю перехватило, из глаз потекли слезы, а нутро его обожгло горячее пламя, он быстро схватил горсть снега и начал напряженно его жевать. Спустя минуту дыхание восстановилось и жжение утихло. Лю почувствовал, как тепло растекается по телу приятной  пульсирующей волной. Он не стал долее задерживаться и двинулся дальше.

Идти стало легче, хотя при каждом шаге нога проваливалась по колено. Несколько раз Лю уходил по пояс, но упираясь палкой вылезал на одну ему видимую тропу. Пары алкоголя проникли в без того уже затуманенный мозг Лю Джункая и его потянуло размышлять.

 Не зря все-таки он выбрался из дома. Последний раз он виделся с Ляо четыре недели назад, тогда Хромой помнится, только собирался пойти на заставу, но Лю не хотелось покидать свой пост, и он предпочел остаться. Он ходил вместе с Хромым Ляо на заставу, но это было очень давно. В этот раз его ждали две хорошие новости и одна плохая, хотя плохая - это была не новость, а уже просто привычка.

Они сидели в доме у Ляо, пили спирт, смотрели на огонь в печке и разговаривали. Дом был по сути дела обыкновенным бункером, таким же, как у Лю,  у Сунь Ятсена, и еще у сотни пограничных постов. Джункай и не помнил, когда он был в доме, не вкопанном в землю с большими окнами, вместо узких застекленных амбразур. Туалет, печка, глубокий погреб, забитый консервами и такой же холодный, как уличная стужа, кровать, шкаф с оружием, стол, стул и толстая металлическая дверь с колесом. У Хромого Ляо было даже два стула, на которых они примостились возле теплой печки.

Лю заметил, что Ляо отпустил бороду, бросил расчищать от снега амбразуру, не вел журнал, ввиду недостатка тары под спирт использовал для хранения этой жидкости полевой бинокль и даже снял с положенного места переговорное устройство, кстати части оного присутствовали и в чудо машине. Словом, Ляо совсем перестал соблюдать устав пограничной службы и бросил исполнять всевозможные инструкции и предписания.

На столе, занимая почти всю поверхность, остывал самогонный аппарат. Кислый дух висел под потолком. В двух больших кастрюлях, стоявших в углу, булькала серобурая масса.  Хромой Ляо приноровился гнать спирт из бродивших консервов. Получалось. Это была первая хорошая новость.

Ляо достал необходимые компоненты на заставе и тащил все это сюда на санках почти две смены. При этом он нехорошо поминал Джункая, за то, что тот отказался пойти с ним.

Следующей хорошей новостью было, то, что Хромой Ляо встретил на заставе пограничника Шуаци с соседнего поста. Тот сказал, что больше не хочет ждать, что их все забыли, вообще высказывал всяческие пораженческие мысли и даже товарища Мао обозвал нехорошим словом. Он сказал, что уходит в город. Ляо посоветовал ему не высказывать своих мыслей вслух, а разыскать полковника Чэнь Юаня и разобраться в ситуации. Шуаци в ответ только посмеялся, а потом сказал, что Ляо может забрать себе все его консервы и вещи, которые найдет в бункере. 

Ляо поделится  с Джункаем, если тот поможет перетаскивать вещи. Сам он, уже наведался в бункер Шуаци и перетащил от туда стул и несколько банок консервов.

Лю встрепенулся. Неподалеку завыл волк, и у Лю по спине пробежали мурашки. Черная масса леса была совсем не далеко. Лю никогда не заходил в лес без надобности, только когда ходил за дровами, да и то делал он это, только в самое светлое время, когда воцарялись серые сумерки, но бывало это крайне редко. Он слышал еще давно, когда еще застава была заставой, как волчья стая загрызла одного пограничника. Бедолага возвращался со смены, когда на него напали. Волки теперь другие. Выстрелы в воздух больше их не пугают, поэтому приходиться стрелять на поражение, пока всех не перебьёшь. Да их и осталось то немного, нападают от безысходности. Лю не представлял, что они могут есть в мертвом лесу, ему стало не по себе. Того пограничника загрызли потому, что у него кончились патроны. Джункай перекинул автомат со спины на грудь, так, что бы можно было быстро снять варежку и открыть огонь. Длинный рожок, на шестьдесят патронов, при каждом шаге бил по металлической пряжке ремня и Лю казалось, что громче этого звука нет во всем мире. Он снова остановился и поправил автомат, заткнув магазин за ремень. 

Наконец, была плохая новость. Хотя новость - это что-то новое, а это скорее в старинку, чем в новинку. Лю понял, что все попрежнему из разговора с Ляо. С каждым днем ему в душу закрадывались сомнения. Вот и Шуаци бросил все и ушел, от Сунь Ятсена не было вестей, Ляо забросил службу. Из известных Лю Джункаю пограничников, которые продолжали соблюдать устав, да и то уже с кой-какими, поправками, остался только он сам. А ведь когда-то все было не так.

- Ляо, Шуаци не прав, - с сомнением заговорил Лю. - Он давал клятву,  присягал… А теперь он все бросил, говорит такие не хорошие вещи… А вдруг товарищ Чэнь Юань вернется? Может быть, это все какая-то хитроумная операция, предпринятая Центральной ставкой? Проверка…

- Лю-юю, - протянул Хромой, смотря куда-то мимо Джункая, хотя было видно, что он пытается целиться в глаза. - Лююю… Йк… Ты, когда-н… ниибудь, с-слышал, что бы где-н.. Йк… дь… Кто-нибудь, тако-йе! Проделы-вал…

Лю не смог определить был ли это вопрос или утверждение, потому, что сам был порядочно пьян.

Когда Лю, пройдя КМБ, прибыл в расположение третьей заставы здесь все было по другому. Пограничник выходил на пост, где дежурил смену, потом его сменял другой. Все было отлажено, четко и ясно. Тогда еще работало переговорное устройство (черная трубка с рычажком) и горел электрический свет, от которого в бункере Лю остался только плафон, вделанный в стену и две запасные лампы, а у Хромого Ляо и того два торчащих провода. Бункер в случае нападения мог превратиться в автономный опорный пункт, для этого здесь были созданы все условия.  Имелся даже запас угля для печки, но Лю специально берег его, пользуясь дровами. 

Но вот однажды, сменщик Лю не пришел в назначенное время, а потом погас электрический свет. Джункай сначала не очень беспокоился, такое бывало и раньше. То начальник караула запоздает, то дизель на заставе откажет, а может, и провод где-то порвался. Джункай просидел так полсмены, прежде чем решился вызвать заставу по переговорному устройству. Ведь за ложный вызов ему грозило взыскание, но база не отвечала. Даже хуже того, в трубке висела зловещая тишина, не было характерного жуткого треска, вызванного радиацией.

Тогда Лю всерьёз занервничал. Уж не произошло ли коварное нападение врага? Не оказался ли он в глубоком тылу противника? И вот, сидит он Лю Джункай, в последней цитадели окруженной злобными врагами. Лю выполнил все по инструкции. Закрыл тяжелую дверь на два оборота колеса, укрыл единственный источник освещения - печку, выключил не горящий плафон, вывернул и убрал в безопасное место лампочку из плафона, ввернул детонаторы в гранаты, приготовил подрывные машинки, что бы подорвать противопехотные мины и положил на видное место медицинскую аптечку. В красном журнале с золотыми цифрами (номер поста-бункера) Лю записал дату и пометку: Отсутствует электропитание, потерял связь с заставой, начальник караула и сменщик не пришли. Записав это, он убрал журнал в несгораемый шкаф.  

Прильнув к амбразуре, он долго вглядывался в темную пустыню, высматривая признаки врага. Лю еще терзали сомнения, стоит ли открывать окно и снимать стекло, но, решив, что так он быстрей погибнет от холода, чем от пули врага он не стал этого делать.

Его бункер торчал одиноким холмом на самой опушке леса. Дым валил из трубы в бетонной крыше, образуя вокруг пространство свободное от снега. Лю прекрасно понимал, что место его пребывания не является секретом для противника и если тот захочет, то он сможет незаметно подкрасться к бункеру и бросить гранату в узкую щель амбразуры. Но Джункай был верен присяге и  соблюдал все правила.

Он просидел в нервном ожидании три смены и уже не знал, что делать. За это время, два раза он слышал выстрелы, но не шум боя, а всего лишь короткие очереди, и один раз, что-то сильно громыхнуло, но, судя по звуку, это было очень далеко. Это посеяло смятение в его душе, в конце концов, он не выдержал, решив нарушить устав и пойти на соседний пост к Хромому Ляо. Вот в это-то момент к нему в бункер постучали. Стучали прикладом автомата. Джункай отчетливо представил себе, как приклад отбивает льдинки с металла двери.

Он снял автомат с предохранителя и хотел спросить кто там, но в место слов издал какой-то сиплый выдох. Потом у него родилась мысль прикинуться, что никого нет дома, но он понял нелепость этой идеи. В этот момент стук повторился. Лю взял себя в руки и решил, что вряд ли враг стал бы стучаться в дверь, скорее всего он сначала кинул бы гранату. Но может это уловка противника? 

Наконец раздался третий стук и Лю узнал возмущенный голос Ляо.   - Ты умер там, что ли?!

 

Они долго обсуждали сложившуюся ситуацию, пока не пришли к единому решению - отправиться на заставу и выяснить в чем все-таки дело.

Но когда они добрались до заставы, вопросов у них стало больше.

Застава, по сути, была тем же бункером, только больших размеров и обнесенная по периметру снегосдерживающим забором, вдобавок здесь заканчивалась или начиналась, это в зависимости с какой стороны посмотреть, дорога. Дорога была завалена снегом, видно, что ее не расчищали уже неделю. Она тянулась далеко на юго-восток, петляя и извиваясь, как змея. Когда-то это была какая-то река, но с тех пор многое изменилось и промерзнув до дна она представляла из себя практически ровную поверхность. Река-дорога врезалась в далекий город, прошивая его насквозь. По ней раз в месяц прибывал большой вездеход, привозил топливо для дизеля, провизию, иногда почту и редких новобранцев. Назад он увозил ту же почту и таких же редких переводников. Переводниками назывались, те кто отслужил здесь положенный срок и переводился в другое место. Теперь все были солдаты, а демобилизация была смерть.

Ляо и Джункай нашли разоренную базу. Заставу бросили, но не все. Там остались техник, несколько пограничников со своими семьями, но не больше десятка человек. Лю долго пытался разузнать, куда пропал полковник  Юань и остальные офицеры, на что все отвечали, что все просто ушли. На вопрос, почему они остались, они говорили, что им некуда идти. Джункая не удовлетворял такой ответ и он долго бродил по темным коридорам базы в поисках сам не зная чего. 

Электричества на заставе больше не было, потому, что не работал дизель, дизель не работал потому, что не пришел вездеход с топливом, вездеход не приходил потому, что не было связи с городом. Получался замкнутый круг и куча вопросов.

Вместе с Ляо они добрались до карты. Это была старая карта, с нанесенными на нее новыми названиями и обозначениями. Красными точками отмечались населенные пункты, синими заштрихованными овалами, неправильной формы, были помечены зараженные области. Это была карта среднего масштаба отмечавшая этот район. Здесь было всего две красных точкигорода, а вот синих заштрихованных областей было с десяток.  Лю прикинул на глаз, что даже в самую маленькую синюю область вместилось бы с десяток красных точек. Джункай попытался разобрать старые названия, но вместо привычных иероглифов, здесь были непонятные значки и получалась какая-то белиберда. Он не знал языка. 

Город находился совсем недалеко от их заставы, если идти по прямой, но их разделял синий овал. Лю с детства знал, что там не возможно пройти из-за сильной радиации. Когда-то в центре этих, теперь запретных районов, находились большие города, которые превосходили по своим размерам и красоте самые огромные города нынешнего времени. Тогда светило солнце и было тепло не только в помещениях, но для Лю, это были чисто абстрактные понятия. 

Он, конечно, представлял себе в небе большую яркую лампочку, это было солнце, возможно, было так тепло, что даже не надо было одевать под  шинель свитер и ватник, но он ни как не мог поверить, что когда-то все было зеленое и не было снега. К этой части стариковских рассказов, он относился с большим скептицизмом, и на лице его появлялась, эдакая улыбочка.

Лю Джункай родился на пепелище Великой Народной Социалистической войны. Детство его прошло в детском доме, где он научился терпеть лишения, голод и холод. Потом, как и тысячи других мальчишек он впитывал патриотизм, долг, честь и веру в Мировую Революцию. Слушал историю о том, как злобные империалисты на почве религиозных распрей, развязали Мировую войну, потом, упреждая удар с севера, началось победоносное контрнаступление…

Лю поскользнулся и поехал по скользкому уклону. Окончательно очнувшись на дне овражка, он пошарил рукой, ища палку, нашел, и тяжело поднялся. Голова начинала потихоньку болеть, а ноги в меховых унтах, казалось, обледенели и стоит их посильней ударить, что бы они разлетелись брызгами осколков. Джункай узнал этот предательский овражек и обрадовался, до дома оставалось совсем немного. Лю боялся получить обморожение, это придало ему новые силы. Не обращая внимания на ноющие суставы, он начал выбираться из овражка.

Лю вспомнил их с Ляо разговор о целесообразности дальнейшего несения службы. Джункай настаивал на выполнении устава, а Ляо казалось, было, все равно. Они договорились, что время от времени будут наведываться на заставу, проверяя обстановку, а потом когда станет совсем невмоготу, попробуют добраться до города. Правда временами Лю казалось, что Ляо устраивает такая ситуация. Появление самогонного аппарата предвещало, что  Хромой Ляо собирается задержаться еще на неопределенное время.

Джункай взобрался на невысокий холм. Стихший сначала ветер,  теперь дул ровной, все нарастающей волной и Лю благодарил удачу, за то, что ветер дует в спину.  С вершины холма Лю Джункай различил опушку своего мертвого леса с торчащим холмиком бункера. Если бы он не забыл лыжи, то был бы уже в теплом доме. Лю представил себе теплый, сухой, уютный бункер, треск огня в печке, горячие консервы…

В спину забарабанил снег. Начинался буран. Когда Лю Джункай закоченевшими пальцами проворачивал ключ в толстой двери, стихия свирепствовала. Вокруг слышалось тоскливое завывание, и крутились снежные смерчи.

После того как печь окончательно разгорелась, и изо рта прекратил идти пар Лю наконец-то снял шинель и ватник. Снег в заранее приготовленном  и ожидавшем на печи, тазе, растаял, а вода приобрела приятную теплоту. Лю снял унты и помассировал ледяные ноги. К его счастью ему удалось сохранить их. Джункая передернуло, когда он вспомнил ужасный обрубок ступни Ляо. Помниться, тот давно отморозил себе ступню, началась гангрена, и пришлось отхватить почти всё по пятку. Не даром Ляо носил свое прозвище. Однако, несмотря на увечье, на лыжах Ляо ездил даже быстрей чем многие с целыми ногами.

Джункай подумал, что если бы он отморозил ногу, то вряд ли в нынешних обстоятельствах, он смог бы получить помощь на заставе. Врач ушел вместе с остальными. Вероятней всего его бы ждала смерть от гангрены. Его еще раз передернуло и он тоскливо посмотрел на аптечку. Бинты и зеленка, это все, что могла предложить ему домашняя медицина.

Лю сидел на стуле, погрузив ноги в теплую воду. Перед ним трещал огонь в печке, а он занимался дегустацией спирта разбавленного водой, по наставлению Хромого. Спирт все равно обжигал нутро и потому Джункай, давясь зажевывал его разогретыми консервами. Все-таки хорошо, что он сходил к Ляо, теперь у него пополняться запасы консервов,  плохо, только, что он забыл лыжи.

Когда его под конец разморило и развело, он некоторое время разговаривал с портретом великого кормчего Мао, потом клятвенно пообещал продолжать нести тяготы и лишения, охраняя рубежи своей родины. Затем он извлек из несгораемого шкафа служебный журнал, просмотрел последние отметки, двухсменной давности, аккуратно вывел сегодняшнюю дату и записал въевшуюся, уже фразу: На китайско-финской границе все спокойно.

Потом он убрал журнал обратно в шкаф, и из последних сил, добравшись до кровати, заснул.