|
Перед сборкой конструктора рекомендуется обеспечить ребёнка необходимым жизненным пространством, соответствующим санитарным нормам.
29:31–32. Проверив по журналу размножения, что Иаков не спаривался со слеповатой Лией более семи лет, Сам решил компенсировать дисбаланс. На Рахиль он наложил временную стерилизацию, а на Лию наслал кумулятивное непорочное зачатие.
На радостях Лия решила назвать первенца Херувимом (как залог любви, которая после такого знаменательного события должна зародиться в сердце чёрствого мужа), но сослепу написала буквы "Хе" на столе, и в свидетельство о рождении попало только "Рувим". |  |
29:33. Свободного времени у Самого в этом квартале выдалось дохрена. И вскоре Лия разродилась вторым первенцем. В смысле, первым второвцем.
Короче, считала Лия тоже из рук вон плохо, и новорожденного нарекла Симеоном. |  |
29:34. Когда утроба Лии отверзлась в третий раз, даже Иаков не выдержал и припёрся, чтобы на это поглядеть. Лия думала, что уж теперь-то мерзавец никуда не денется (одни только алименты платить затрахается).
Но подозрительный Иаков не поверил, что приплод – от него (вёл свой собственный журнал размножения, сука). И поэтому третьего назвал Левий (что на месопотамском означает "не правий"). |  |
29:35. Старшие сыновья пытались бороться с бесконтрольной рождаемостью: дежурили у матери в спальне, подсыпали ей противозачаточные таблетки, не пускали в дом мужское население города…
Но тягаться с Самим было совершенно невозможно. Вот и на этот раз: семейство проснулось – а у них новенький.
Тайным голосованием было выбрано имя Иуда. |  |
Всему хорошему рано или поздно наступает конец. К радости большинства из Лии ничего не вылазило уже более суток.
У народа затеплилась робкая надежда… |  |
| 30:1. В общем, терпение у Рахили лопнуло. Выкатила она Иакову предъяву: или он делает детей, или она навсегда отдаёт свои роскошные титьки нуждающимся в страны Третьего Мира. |  |
| 30:2. Иаков попытался выдвинуть свою версию нулевой рождаемости. Скорее всего, не обошлось без запретительной директивы Самого, но были и некие субъективные причины. |  |
| 30:3. Рахиль поразмыслила и позвала нелегальную мигрантку Билхую, которая подметала у них в подъезде. План такой: Иаков это по-быстрому и плодотворно пялит, а "прибыль" – пополам. В смысле, Рахили – новорожденный, а на Билхую ещё полгода не стучат в миграционную службу. |  |
30:4. Билхуя лежала и представляла своего возлюбленного Бильмуддина, которого 10 лет назад забили окаменевшими фекалиями в Говностане за то, что неумышленно понюхал чужую жену. А Иаков размышлял, как бы дипломатично испросить у Самого инвестиции на содержание четырёх Лийкиных дармоедов.
Так они и совокуплялись под мерное шуршание за стенкой. Это Рахиль, чтобы гастарбайтершу не выслали обратно в Говностан, подменяла её на рабочем месте.
А ещё Иаков подумал, что выворачивание пяток во время оргазма – это какая-то патология. И её придётся лечить. |  |
30:5–6. И разродилась Билхуя. Чтобы придать мальчонке сходство с собой, Рахиль подкрасила его чёлку кровью, расплескавшейся во время родов. Осознав всю безысходность своего существования, младенец заплакал. Так появились эмо.
Данному свыше малышу было дано знаковое имя Дан. Потому что более подходящее «Даниссимо» к тому времени уже успела зарегистрировать какая-то пронырливая хуйня. |  |
30:7–8. Не успела Билхуя прошмыгнуть в подъезд, как из её чрева вырвался ещё один. Рахиль едва успела поймать и удержать скользкого пасынка.
В думах о том, как бы извести род Лии, новорождённого Рахиль обозвала Нафталином. |  |
30:9. Хоть Лия почти ничего не разглядела, но её остальные обострённые чувства помогли женщине разобраться в ситуации. Под покровом ночи Лия пробралась в лагерь беженцев, шоколадкой выманила из палатки одну из беженок и уговорила её пойти с ней.
Дома Лия накормила незнакомку, помыла, побрила, накрасила, причесала, а потом предложила Иакову под предлогом подарка на День Полигамии. Звали красавицу Зюлпан-Хамат-Урюк. Была она дикаркой и, судя по всему, девственницей. |  |
| 30:10–11. То, что родилось от Зюлпан-Хамат-Урюк, можно было наречь только одним именем – Гад. На вопли суррогатной мамаши сбежалось всё семейство по Лииной линии. |  |
| 30:12–13. Иаков вошёл во вкус, и вскоре Зюлпан-Хамат-Урюк понесла вторично. Хуй знает, какого уже по счёту сына назвали Асиром – первой попавшейся комбинацией, пришедшей в голову (думать было особо некогда). |  |
30:14. И вот, как-то раз, подросший Рувим, с которого началось соревнование по плодовитости, шарился по местным помойкам и надыбал несколько подсолнухов.
Оказалось, что семечки – это именно та хрень, которой так не хватало женщинам для полноценной траты времени (в перерывах между ёблей и родами). |  |
Прознав о семечках, Рахиль подстерегла Лию и потребовала поделиться ценной фигнёй по-родственному.
|  |
30:15. Лия подумала, что самое время устроить бытовые разборки. Накопилось, что поделаешь.
|  |
| Коварная Рахиль знала все слабые места своей сестры (зрение и передок). А потому прибегла к бесчестному, но очень эффективному приёму. |  |
30:16. Иаков брёл по тропинке, насвистывал, планировал, как он незаметно проскользнёт в сарайчик и ляжет спать…
Неожиданно выпрыгнувшая из кустов Лия едва не сделала его заикой на всю жизнь. |  |
| В целях предохранения от очень нежелательной беременности (а также ради испытания новых ощущений) Лия предложила Иакову анальный секс. Когда Иаков, наконец, понял, что это такое, он согласился. |  |
30:17–18. В общем, жопа ли, не жопа, а Сам если сказал: «Плодитесь и размножайтесь», – Сам сделал. Если уж Лие суждено было рожать, то это произойдёт даже через задницу.
Кровищи, конечно, было чуть больше, но всё обошлось. Альтернативно рождённого сынишку назвали Иссахар, что на месопотамском означает "Вместо сладких семечек", а на древнеханаанском – "Выскочивший с чёрного хода". |  |
30:19–20. Кроме Лии, судя по всему, никто не радовался, но разошедшуюся тётку это не останавливало. Буквально, отошли ненадолго похлебать суп из кореньев, глядь – а Лиину плоскую сиську сосёт уже кто-то новый.
На безмолвный вопрос родственников: "Ну, а это что за очередной пиздюк-дармоед?" счастливая мамаша, улыбаясь, кратко ответила: "Завулончик". |  |
| 30:21. Для разнообразия Лия однажды даже родила дочурку, которую все братья дружно назвали Диной (матери не сказали, что с хеттенянского имя переводится, как "Дочка – многодетству точка"). |  |
30:22. Рахиль же усердно молилась, билась лбом о шипастый пол, навёрстывая упущенное. Даже один раз принесла в жертву голубя и пять семечек.
И дошла, в конце концов, вся эта байда до Самого… |  |
30:23. Выползать на свет, в общем-то, было некуда, но пацаны потеснились, дав дорогу будущему брату.
|  |
| 30:24. Малыша назвали Иосифом. Вознесла его Рахиль над головой и победоносно трясла, заставив трепетать всё население, спешно эвакуирующееся из города. |  |
|
